Здесь, пожалуй, понадобится предисловие. Наполеоновский маршал Жан Ланн 22 мая 1809 года погиб в битве при Асперн – Эсслинге, когда шёл впереди контратакующего корпуса французской пехоты. Накануне смерти он сказал: “Гусар, который в тридцать лет ещё жив – не гусар, а дерьмо”. Именно в тридцать лет он и погиб в этой жестокой битве. Он умирал на руках Бонапарта — первый из двух известных случаев, когда прилюдно плакал этот великий разбойник с большой дороги. То, что вы сейчас прочли — легенда. В действительности в 1809 году Лану исполнилось сорок лет, но это не важно – не так ли?
В ночь перед сражением он ушёл из своей палатки и провёл несколько часов с молодой девушкой на скотном дворе. Имя девушки неизвестно. И она тоже вряд ли знала, что это за раззолоченный господин так горячо любил её в ту ночь.
Историю с девушкой придумал я сам – так же, как кто-то придумал, будто маршалу было тридцать лет в день смерти. История – это легенды, а вовсе не документы, которые всегда ещё более сомнительны.
Это спорно, но мне так хочется думать. Разве я не имею на это права? В конце концов, чем я хуже Коленкура, Тьера, а хотя бы и Плутарха? Просто мне не повезло – я родился в унылую эпоху.

*
В деревушке Эсслинг тёмной ночью
Маршал Ланн с молоденькой молочницей.

Прелая солома. На исходе май.
Зарево над лесом, и гибнет мирный край.

Кто они такие? Но это не беда,
Что не узнать того им в этой жизни никогда.

Девушка застенчива, и пылка, и смела.
Руки её, будто белоснежных два крыла

Ангела, который за собой
Поведёт его в последний бой.

Вот слышна австрийцев канонада.
Вот грохочет рота вдоль забора.

Синь её сияющего взгляда,
Будто отсвет ангельского взора.

Завтра день его великой славы,
А зубцы венца её кровавы.

Трудно к вечной славе уходить?
Трудно поутру коров доить?

Завтра будет плакать Император –
Горько каясь, весь в его крови.

А она припомнит ли когда-то
Ночь живой и жаркой той любви?

Многие пройдут десятки лет,
И о ней всплакнёт какой-то дед.

Что-то здесь неправильно по-моему.
И Земли, и Неба недостойно:

Для чего-то в память этой ночи
Барабаны смертные рокочут.

И солдаты в память этой встречи
Маршируют в бездну под картечью.

Смолоду непостижимо мне:
Что им делать в той бездонной тьме?