Что ж мы наделали, братцы
В эту ненастную ночь!
Тяжко нам было расстаться –
Видеться стало невмочь.

Выйду я утром из дома
И поплетусь напрямик
Улицей нашей знакомой,
Зябко подняв воротник.

Это я снова подросток.
В милом, ушедшем, былом –
Милиционер, перекрёсток
Пиво, продмаг за углом.

Это воскрес я, и снова
Прежние дни потекли.
Кто мне там крикнул: «Здорово!» —
Из невозвратной дали.

Где ж я узнаю какую
Жизнь мне пройти суждено:
Вот я о Босхе толкую,
Об итальянском кино.

Буйно и весело вроде,
Вольно расту, как бурьян.
Вот я — Раскольников Родя,
Вот — Карамазов Иван.

Вот эти детские бредни
В мудрую свяжутся нить.
Только бы номер последний
«Нового мира» купить!

И закрывая страницу —
Страшно сказать — навсегда!
Ваши весёлые лица
Вижу сквозь злые года.

[Написано примерно в 1975]

============= Вариант ===============
Что ж мы наделали, братцы,
В эту ненастную ночь?
Трудно нам было расстаться,
Видеться стало невмочь.

Выйду я утром из дому
И поплетусь напрямик
Улицей нашей знакомой,
Зябко подняв воротник.

Будто я снова подросток.
В давнем, ушедшем, былом:
Милиционер, перекресток,
Пиво, продмаг за углом.

Будто воскрес я и снова
Прежние дни потекли.
Кто-то мне крикнул: Здорово!
Из невозвратной дали.

Снова не знаю какую
Жизнь мне прожить суждено.
С кем-то о Босхе толкую,
Об итальянском кино.

Умно и весело вроде,
Буйно расту, как бурьян:
Вот я Раскольников Родя,
Вот — Карамазов Иван.

Все эти детские бредни
Свяжутся в новую нить —
Только бы номер последний
«Нового мира» купить|

Что ж мы наделали с вами,
Как проглядели беду?
Молча, с пустыми руками
К вечности нашей бреду.